Зачем нам нужно «Евровидение»

Главный редактор Karabas Live Игорь Панасов провел полдня на территории «Евровидения 2017» и понял, в чем смысл этого события

31-летний черногорский парень Славко Калезич поднялся из кресла. Вышел к краю сцены в конференц-зале и под негромкий плейбек начал бормотать несуразный текст. Ядерная каша из аматорского хип-хопа и R’n’B. Каждые пять-десять секунд он прерывал свой музыкальный спич, чтобы повращать длинной черной косой. Был неотразим.

Коса – накладная. Славко сказал, что это символ силы и энергии согласно традициям его народа, вот он ее и водрузил себе на макушку. А еще он сказал, что не считает себя певцом, потому что, вообще-то, актер по профессии и поет-танцует так себе. Так что, мол, не судите строго. Но вот он я – приехал к вам в гости, пою-танцую для вас. Как могу.

И я понял, что мне это парень нравится. Ну, не в том смысле. А как человек.

За полчаса до этого я смотрел репетицию Славко в киевском МВЦ и понимал, что стремительно превращаюсь в поклонника Макса Барских. Потому что номер черногорца – это такое глубокое дно музыкального искусства, куда не ступала нога певца туманов-манов. В движениях таракана больше грации и пластики, чем в неловких пассах мачо Калезича, о вокале умолчим. Я не понимал, зачем так позорить свою страну на всю Европу.

Полчаса – и прыжок через пропасть между разочарованием и очарованием. Вот для этого и нужно «Евровидение».

***

Мой любимый стол в пресс-центре «Евровидения» — тот, за которым сидит журналист из Австралии. Мужчина оборудовал ноутбук двумя флажками своей страны – сразу ясно, кто тут откуда. Сидит, работает и тихо гордится родиной – по лицу видно. Даже испанцы, которые повесили аж целый национальный флаг в зале пресс-центра, смотрятся не так убедительно.

Я был в рядах тех, кто в прошлом году ерничал по поводу включения Австралии в «Евровидение». Если вдуматься, подобный бред достоин лучших страниц Джонатана Свифта. Но глядя на этого опытного журналюгу, утыканного флажками со звездочками и прибывшего из мест, куда долетит редкая стальная птица, я понимал, как был не прав.

Прими Австралию как часть Европы, мысли широко, сломай стереотипы, порви шаблоны, убей об стену глобус. Австралия – далеко, но Австралия – рядом. Другая, вообще ни разу не Европа, но в чем-то – безнадежно такая же. Потому что там тоже люди. Что еще надо, чтобы найти общий язык?

Вот для чего нужно «Евровидение».

***

Пресс-конференции – чистая профессиональная радость. И не только потому, что все конкурсанты поют на них а капелла (певица из Албании была в этом особенно хороша), но и благодаря прессе.

После пары формальных вопросов о Киеве, борще и варениках от принимающей украинской стороны в процесс включаются иностранные гости. Они задают по-настоящему содержательные вопросы. Но даже не это главное. Я смотрю на их лица и вижу – им вообще не все равно. Они приехали освещать безнадежно «попсовый» конкурс и при этом относятся к нему не как к сборищу конъюнктурных бездарей, а как к интересной работе.

Я предполагаю, почему. Им интересны эти люди, которые выйдут на сцену. Потому что они разные, из других стран, в чем-то талантливые, в чем-то дико банальные, но каждый со своим обаянием, акцентом, особенной расцветкой. И они – журналисты – хотят их узнавать.

Я смотрю на них, завидую и учусь.

Средний возраст посланников заграничных медиа на конкурсе в Киеве – в районе 40+. Массивные дядьки толкутся у бренд-волла, где проходят фотосессии артистов. Потом размахивают руками, просят дать им микрофон и задают хорошие вопросы. Такая картина особенно доставляет, когда вспоминаешь какую-нибудь классическую «прессуху» украинских медиа, где преобладают юные создания, за вопросы которых все время стыдно.

Надо было в Украину приехать «Евровидению», чтобы я полюбил пресс-конференции.

***

В пустом зале, между тем, полным ходом идут репетиции, открытые для прессы. 17-летний австралиец с ветхозаветным именем Isaiah поет о том, что в жизни многое дается нелегко и бежит по движущемуся кругу – как на месте. Концепция. Песня – старомодная баллада, выдернутая из сундуков эпохи 1990-х.

Контрастный душ – следом за юношей выходит оттачивать свой номер бельгийка Blanche. Тоже 17-летняя, выпускница телешоу «Голос Бельгии», если верить ее резюме. Ее песня «City Lights» — совсем из другого теста, нежели у австралийца. Актуальный рельефный бит, богатая аранжировка. Инди-поп в лучшем виде, номер, который вполне можно было бы пристроить в репертуар Florence + The Machine. Одна из лучших песен «Евровидения 2017».

Но на сцене мисс Blanche, наряженная в дивное белое платье, — просто никакая. Словно ее сверху накрыли колбой и сказали, что шаг вправо-влево приравнивается к побегу. Ну, руками можно что-то делать. Поднять их, например.

Потом еще были милые, но невероятно нудные финны. Бессмысленная песня гречанки.

И вот что. Те 60-70 журналистов, которые находились в зале, отчаянно аплодировали после выступления каждому артисту. Нудный, не нудный, смешной, кривой, молодой и не очень – все получали свои 15 секунд славы.

Ты – другой, и ты интересен. Не важно, насколько ты талантлив. Не важно, откуда ты. Ты поешь, пляшешь, стараешься – ты тоже по-своему уникальный

Важно: сейчас на «Евровидении» еще практически нет украинских журналистов. То есть, эти аплодисменты – они от зарубежной прессы. Вот неугомонный польский видеоблогер, который не снимал еще разве что в уборной. Вот парочка немцев горячо обсуждает процесс. Вот британцы носятся с камерой из угла в угол в поисках идеальной точки съемки.

«Почему они хлопают всем?» — думал я.

Да потому что они понимают, как это тяжело – петь в пустой зал. Приехать из другой страны в некую «Ukraine», за тысячи километров, представлять свою родину и репетировать, глядя в бездушное пространство. Хоть бы кто откликнулся.

Вот они и откликаются. Каждому. Ты – другой, и ты интересен. Не важно, насколько ты талантлив. Не важно, откуда ты. Ты поешь, пляшешь, стараешься – ты тоже по-своему уникальный. Получи конфетку, ты заслужил.

Я смотрел на это и учился.

***

На территории столичного МВЦ, где пройдет «Евровидение», практически не слышно украинской или русской речи. Столпотворение языков. Даже охрана первым делом заряжает что-то на английском, а потом уже переходит – для своих – на украинский.

В другой пропорции, но такое же смешение языков происходит на локациях «Евровидения» на улицах Киева, где гости из разных стран узнают украинцев. Своеобразный анти-Вавилон.

И это важнее «Евро-2012». Как ни крути, а футбольные фанаты – особая каста, и волнует их, в первую очередь, победа (своей команды), а не участие. У «Евровидения» нет такого животного соревновательного эффекта.

«Celebrate diversity» — слоган конкурса этого года, который, по словам организаторов, продолжает прошлогодний стокгольмский «Come together». У киевского события вывеска круче. Потому что одно дело собраться вместе, и совсем другое – не поубивать при этом друг друга. Второе сложнее.

«Шануймо різномаїття». «Приветствуем разнообразие». Чествуем, празднуем, уважаем, прославляем – кому как будет угодно. Для Украины 2017 года формулы важнее и не придумаешь. Было бы неплохо, если бы 40 миллионов человек вдумались в эти два слова.

По сути, именно неспособность сelebrate diversity не дает нам по сей день чувствовать себя единой страной, организмом, у которого руки-ноги-голова на своих местах и в рабочем состоянии. А другого способа прийти к этому у нас, пожалуй, и нет.

Шанс понять это был в 2005-м, когда проходило первое украинское «Евровидение». Мы им не воспользовались. Но теперь каждый день наша страна платит за свое будущее кровью.

Мы ведь больше никогда не будем прежними, правда?

На главном фото: фрагмент выступления Isaiah (Австралия). Фото: eurovision.ua